Памяти Галины Старовойтовой
Friday, 21 November 2008 16:34![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
maria_goryncevaВчера был день памяти Галины Старовойтовой.
Разумность этой женщины меня поражала. При этом она всегда держалась так, что мне казалась красивой. Потом в какой-то передаче о ней я с удивлением увидела, что она довольно полная и нижняя челюсть у неё упрямо выпирает вперёд, а нос весьма значителен. В гробу - да не сочтут за кощунство - она была просто прекрасна. Мёртвые редко бывают хороши, как бы ни старались посмертных дел мастера. А она - была.
Я всегда думала и думаю вот если б у нас было таких политиков большинство! Спокойных. Разумных. Умеющих без лишнего шума, аргументированно отстаивать свою позицию. Да ещё и с незаурядным чувством юмора.
Увы.
Не знаю, почему, но её смерть меня потрясла. Не буду врать, будто что-то предчувствовала - но что-то такое смутно брезжило на дне души. Тень предчувствия. Которое потом его не обмануло. Помню, с тяжёлым сердцем прослушав печальную новость по телевизору, легла спать. Была холодная ноябрьская ночь, даже уже с маленькой такой вьюгой.
Мне снился борщ, в котором варилась какая-то невероятно противная кость. От этого я проснулась среди ночи - с отчётливым чувством тошноты. И вспомнила почему-то, что в Древней Руси нежданная тошнота была признаком появления другого. И верно, тот ощущался где-то рядом. В мутной ночи за окном. В тусклом свете ночника. В чём-то тёмном, разлитом повсюду. И кто-то вдруг нашептал мне на ухо строчки:
Ходит баба старая, ходит,
Просит баба старая, просит...
В то время мне шептали часто. Поэтому я не испугалась, хотя сразу поняла, что за баба. Я заснула, а строчки остались посеянными. И через месяц они начали прорастать. Но выросли и окрепли только через год. Исправляла мало. В издании не писала, что это памяти Галины Старовойтовой, потому что получилось шире, а политические коннотации сужают смысл. Вышло вот что:
DANSE MACABRE
(почти святочное)
Ходит баба старая, ходит,
Просит баба старая, просит:
- Вы подайте, люди добрые, подайте,
Вынесите старой, не утайте –
Хотите – корочку,
Хотите – курочку,
Хотите – дочку-дурочку –
Всё возьму!
А в селе тишина,
А по избам – ни огня:
Затворилися,
Закрестилися –
Затаилися!
А старушонка в двери – тыр-тыр-тыр,
А ещё под окошком – шур-шур-шур:
- По кладбищу шла,
Покойничка нашла,
Не ваш ли прадедко?
Вон, везу!
Умаялся, бедный,
На личико бледный,
Нет моченьки встать,
Грех болезному не подать –
Подайте!
А на улице – темнота,
А по избам-то – маета:
На печи жмутся,
Трусом трясутся:
Ох, ночка беззвёздная –
С нами Сила Крёстная!
А старая всё ходит-ходит,
Постоит да песню заводит.
Выпевает сладко – выйти б, рот зажать;
- А может – прыг в окно, да побежать –
Через поле, по лесу,
Пока ноженьки несут.
Да старуха-то была весела,
Все дороги в петлю свила,
Обвила село кольцом:
- Не ходи на крыльцо,
Как потянет!
- Да ведь тошно и в избе!
- Слышь, как воет в трубе?
- Погадаем о судьбе?
- Ох, не манит!
А старуха пуще играет,
Пляшет, топает да припевает:
- Как со вечера пороша,
Со полуночи метель,
А кому под вербой стелена
Холодная постель?
Мчатся саночки во поле,
Не настигнуть, не догнать,
Что не отдали мне волей,
То неволей стану брать!
От меня ведь – ни крестом, ни постом!
Мне моё отдайте нынче, не потом,
Мне моё отдайте сей же час,
Откупайтесь одним от вас!
А не то – будет пусто вам,
Горе горькое бедным головам:
Где б ни сеяли, там не жать,
Где б ни строили, там не жить,
Девкам не гулять,
Бабам не родить,
Солнцу красному утром не всходить!
Ли-хо!
А на улице – мрак густой,
Хоть бери разводи его рукой.
…А старуха себе пляшет и поёт,
Своей маковкой до неба достаёт.
А по избам-то – плач и вой:
Чьею будем откупаться головой?
Декабрь 1998 – декабрь 1999
Разумность этой женщины меня поражала. При этом она всегда держалась так, что мне казалась красивой. Потом в какой-то передаче о ней я с удивлением увидела, что она довольно полная и нижняя челюсть у неё упрямо выпирает вперёд, а нос весьма значителен. В гробу - да не сочтут за кощунство - она была просто прекрасна. Мёртвые редко бывают хороши, как бы ни старались посмертных дел мастера. А она - была.
Я всегда думала и думаю вот если б у нас было таких политиков большинство! Спокойных. Разумных. Умеющих без лишнего шума, аргументированно отстаивать свою позицию. Да ещё и с незаурядным чувством юмора.
Увы.
Не знаю, почему, но её смерть меня потрясла. Не буду врать, будто что-то предчувствовала - но что-то такое смутно брезжило на дне души. Тень предчувствия. Которое потом его не обмануло. Помню, с тяжёлым сердцем прослушав печальную новость по телевизору, легла спать. Была холодная ноябрьская ночь, даже уже с маленькой такой вьюгой.
Мне снился борщ, в котором варилась какая-то невероятно противная кость. От этого я проснулась среди ночи - с отчётливым чувством тошноты. И вспомнила почему-то, что в Древней Руси нежданная тошнота была признаком появления другого. И верно, тот ощущался где-то рядом. В мутной ночи за окном. В тусклом свете ночника. В чём-то тёмном, разлитом повсюду. И кто-то вдруг нашептал мне на ухо строчки:
Ходит баба старая, ходит,
Просит баба старая, просит...
В то время мне шептали часто. Поэтому я не испугалась, хотя сразу поняла, что за баба. Я заснула, а строчки остались посеянными. И через месяц они начали прорастать. Но выросли и окрепли только через год. Исправляла мало. В издании не писала, что это памяти Галины Старовойтовой, потому что получилось шире, а политические коннотации сужают смысл. Вышло вот что:
DANSE MACABRE
(почти святочное)
Ходит баба старая, ходит,
Просит баба старая, просит:
- Вы подайте, люди добрые, подайте,
Вынесите старой, не утайте –
Хотите – корочку,
Хотите – курочку,
Хотите – дочку-дурочку –
Всё возьму!
А в селе тишина,
А по избам – ни огня:
Затворилися,
Закрестилися –
Затаилися!
А старушонка в двери – тыр-тыр-тыр,
А ещё под окошком – шур-шур-шур:
- По кладбищу шла,
Покойничка нашла,
Не ваш ли прадедко?
Вон, везу!
Умаялся, бедный,
На личико бледный,
Нет моченьки встать,
Грех болезному не подать –
Подайте!
А на улице – темнота,
А по избам-то – маета:
На печи жмутся,
Трусом трясутся:
Ох, ночка беззвёздная –
С нами Сила Крёстная!
А старая всё ходит-ходит,
Постоит да песню заводит.
Выпевает сладко – выйти б, рот зажать;
- А может – прыг в окно, да побежать –
Через поле, по лесу,
Пока ноженьки несут.
Да старуха-то была весела,
Все дороги в петлю свила,
Обвила село кольцом:
- Не ходи на крыльцо,
Как потянет!
- Да ведь тошно и в избе!
- Слышь, как воет в трубе?
- Погадаем о судьбе?
- Ох, не манит!
А старуха пуще играет,
Пляшет, топает да припевает:
- Как со вечера пороша,
Со полуночи метель,
А кому под вербой стелена
Холодная постель?
Мчатся саночки во поле,
Не настигнуть, не догнать,
Что не отдали мне волей,
То неволей стану брать!
От меня ведь – ни крестом, ни постом!
Мне моё отдайте нынче, не потом,
Мне моё отдайте сей же час,
Откупайтесь одним от вас!
А не то – будет пусто вам,
Горе горькое бедным головам:
Где б ни сеяли, там не жать,
Где б ни строили, там не жить,
Девкам не гулять,
Бабам не родить,
Солнцу красному утром не всходить!
Ли-хо!
А на улице – мрак густой,
Хоть бери разводи его рукой.
…А старуха себе пляшет и поёт,
Своей маковкой до неба достаёт.
А по избам-то – плач и вой:
Чьею будем откупаться головой?
Декабрь 1998 – декабрь 1999
