Портрет Микрофюрера в интерьере, или как поехала красотка кататься

Оставив на время трепетную тему алкоголиков, запишу, пока помню, то, что слышала и видела в воскресенье, пока не забылось. Разрешение на обнародование я получила, спросив дважды – второй раз, когда главный фигурант был совершенно трезв.
- Что из услышанного я могу рассказывать? - спросила я.
- Да что хочешь. Хоть всё! - отмахнулся он.
Ну и ладно. Попросят убрать – уберу. Волю своих информантов я уважаю, даже когда перестаю уважать их самих.

Не спешите брезгливо удалять меня из друзей. Всё-таки прочтите. До конца.

В воскресенье днём мне позвонил один местный микрофюрер из ДПНИ. Мне надлежало быстро собраться и отправиться «на морскую прогулку с наци». Наци состояли из самого Микрофюрера и его зятя, мужа сестры. Вы спросите, какие дела у меня могут быть с подобными гражданами? С Микрофюрером мы были членами одной католической общины, посещали мессу – я знала, что у него уголовное прошлое, но понятия не имела, что он нацист, пока не попросила – как брата во Христе – помочь угомонить соседа, буйного молодого человека. Брат во Христе отреагировал удивительно быстро – явился с двумя трогательными мальчиками (увидела бы таких на улице – не шарахнулась, несмотря на бритые головы, берцы и кожаные куртки: уж больно мордашки умильные). Троица очень вежливо, но чрезвычайно внятно донесла до юноши, что с ним будет, если я ещё раз пожалуюсь. Буйства прекратились. Вот тогда-то я узнала, что брат во Христе, оказывается, нацист, ДПНИ-шник, за свои взгляды отлучённый патером-итальянцем от причастия. «Брат», в свою очередь пообещал мне побольше рассказать о самом движении и «русском национализме». Я существо любознательное, этнограф во мне не умирает. Я согласилась.

Катер, на который меня пригласили, и который Микрофюрер любовно называл «Принцем Ойгеном», представлял собой грязноватую посудину, собственноручно собранную зятем, отрекомендовавшимся как «кораблятский строитель», из явно подручного материала. Впрочем, японский мотор, гордость зятя, работал хорошо. Мы отошли от пристани под марш «Эрика».

- Гриша, ты что, тоже нацист? – спросила я зятя, уже изрядно налитого пивом, но ведущего судно недрожащей рукой.
- Да я так… Я их понимаю. Я сочувствующий, - застенчиво признался Гриша, дядька лет сорока, на вид обычный, симпатичный работяга. А между тем, мне уже сказали, что он вместе с шурином накануне «хулиганил с битой» на Хилокском рынке.

Наверху бушевал ливень. Мы шли бортом к волне, и катер сильно кренило на левый борт. В рубке (она же все прочие функциональные помещения корабля) держаться было не за что. Я висела, вцепившись пальцами в какие-то выступы на потолке, обильно покрытые ржавчиной. Впрочем, Микрофюрер галантно поддерживал меня за талию, периодически отвлекаясь, чтобы присосаться к полторашке с пивом. Я подумала, что, конечно, можно назвать это корыто «Принцем Ойгеном», но тяжёлым крейсером оно от этого не станет; мысль свою, впрочем, благоразумно оставила при себе.

Попробую передать то, что запомнила из цветистой биографии Микрофюрера, которой хватит, наверное, на девять обывательских жизней, и услышанных речей. Что-то я, скорей всего, неверно запомнила. Но суть всё равно остаётся. Цитаты привожу из Сергея Соколова – автора одиозного, однако, как мне кажется, удивительно подходящего своими писаниями к тому, о чём я рассказываю. Речи персонажей передаю as is, без цензурных изъятий, убрав только словопаузы.
( Дальше. Букв много )

(Продолжение: http://maria-gorynceva.livejournal.com/379700.html)

Портрет Микрофюрера в интерьере-2

Продолжение. Начало здесь.

3. Дела нацистские.

Пристав к берегу, мы взяли на борт бердского жителя, приятеля Гриши. Приятель был необходим потому, что принёс ещё две полторашки пива. Нацист и сочувствующий были уже кривы, как атаганы, но на ногах держались и рассуждали ещё здраво, хотя сделались невероятно разговорчивы. Гость, назовём его Юрий, однако же был не хуже. Поначалу он стеснялся меня и пытался придать своей речи интеллигентность, но потом решив, очевидно, что я подружка Микрофюрера, расслабился и заговорил привычным языком. Микрофюрер, завернувшийся в российский флаг, чтобы меньше докучала мошка, пребывал в том состоянии, когда его мог волновать только один вопрос – национальный. Поэтому он приступил к Юрию с основным вопросом: како веруеши. Тот сначала не понял.

- Ну, вы фашист? – в лоб спросила я.
- Да нет, не фашист. Но этих, которые с чурками борются, понимаю.
( Ещё буквы )

"И за что меня девушки любят?"

Френдесса Алла Касаткина made my day:

( Там! )

Я до сих пор плакаю...